буль-буль-буль-буль-буль
А вот этот отрывок... Я даже комментировать не буду. Это просто Дм и Сп, это просто Драко и Рон...
Хогвартс, Рождественское утро 1997 года
Свет резал глаза, как ножом. Откуда-то донесся топот и громкие голоса, и Драко поморщился. Слава Тебе, Господи, сейчас каникулы!
Каникулы… Рождественские каникулы… Рождество… Вечеринка в гриффиндорской башне…
Драко застонал, но не от боли, хотя голова разламывалась так, будто это он, а не Сириус пытался вчера пробить ею стену. Он опять напился и вел себя как черт знает кто!
В голове - а может, и вне ее, - раздался знакомый смешок.
- Да уж, Малфой, ты вчера был в ударе! Жаль, что я не видел тебя таким, пока был жив!
Нет, начиналось все очень даже неплохо. Даже если считать то, что Мина все время была рядом с Гарри. Кажется, он уже привык к этому зрелищу и даже к тому, что ему от этого зрелища плохо. Даже хуже, чем сейчас…
Он разговаривал с Гарри и Люпином об Аконитовом Зелье и пытался доказать обоим, что у Гарри не получается Производное, потому что он ставит неверную цель.
- У него получилось зелье, которое исцеляет тех, кто покусан оборотнем недавно и не помогает вам, профессор, потому что вы уже привыкли к своему волку, а не только он не хочет уходить, но и вы сами не хотите его отпускать. Надо просто создать такое зелье, которое поможет подчинять волка, и оборотень сможет стать анимагом.
Да… Наверное, он все-таки уже был пьян к тому времени, иначе не стал бы так распинаться перед Люпином. Тот ему что-то возражал, Драко спорил, потом пришел Сириус и утащил куда-то Люпина…
Потом было что-то еще…
- Потом ты очень мило беседовал с Шеймусом.
Ах, да, Финниган… Он усадил Драко на диванчик в темном уголке и стал расспрашивать о прошлом годе. О Господи!.. И Драко - надо же было так напиться! - рассказал ему всю историю их отношений с Гарри, и даже в подробностях расписывал их ночи в "тайной комнате"…
Драко перевернулся на живот и застонал в подушку. Интересно, он успеет покончить с собой прежде, чем снова увидит Финнигана?
- Да не переживай ты так! Шеймус и сам был пьян, вы же еще целовались, помнишь? Он не стал бы целоваться с тобой по трезвому делу…
Да, они целовались. На том же диванчике… совсем как летом, на дне рождения Гарри. Только в этот раз они, кажется, не только целовались. Вот она, твоя мера, Драко - когда ты начинаешь целоваться с Финниганом, значит, тебе хватит пить.
Так… А потом подошел Гарри. Очень сердитый Гарри… Прогнал Финнигана… И они о чем-то говорили… О чем-то важном…
Драко нахмурился и сел. Голову моментально пронзила острая вспышка боли, но она же немного прояснила разум. Что же он говорил?
"Я как будто под водой нахожусь… Так трудно двигаться… И мысли текут медленно-медленно, как будто люди, бредущие сквозь воду… А когда я тебя вижу, мне словно повязку с глаз снимают… Что это со мной, Драко? Что ты со мной делаешь?"
И он придвигается все ближе и ближе, и глаза у него горят, как у кошки, и губы совсем близко, на губах Драко, и он чувствует вкус вина и шоколада, и еще так сладко пахнет чем-то… как будто спелыми бананами… а за спиной Гарри он видит Вельгельмину, и на стене качается ее тень - огромный силуэт змеи, а изо рта у нее высовывается трепещущий раздвоенный язык…
Драко закрыл лицо руками и откинулся на подушки.
- Мне это приснилось, - сообщил он своим ладоням. - Это был сон… - он отнял руки от лицо и оглядел комнату. Призрак с нахальной рожей парил почти под самым потолком. - Уизли! Спускайся… Что там было еще?
- Еще ты танцевал с Джинни, - грустно вздохнул Рон. Драко нахмурился. Точно… Танцевал…
О!.. Да не только танцевал! Что-то там он ей плел про волосы цвета огня, про небесно-синие глаза… Она смеялась… Кажется, он пытался ее поцеловать… зачем-то… Потом долго объяснял, что девушки его не привлекают, но они классные создания… потом долго извинялся за то, что пытался ее изнасиловать год назад, твердил, что он был не в себе и даже - Драко прошиб холодный пот - пытался встать на колени, чтобы вымолить прощение.
- Мне нельзя пить, - жалобно сказал он. - Мне совершенно нельзя пить…
- Это точно, - безжалостно подтвердил Рон. - Ты еще сказал ей, что видишь тень ее покойного брата… Твое счастье, что она была еще пьянее, чем ты…
- Это твое счастье, а не мое, - огрызнулся Драко.
Так, а что же было еще?
Драко снова выпрямился, сидя в кровати. Вот что еще.
Сириус. Когда загорелась первая звезда, и все запели рождественский гимн, он отозвал Драко в сторону и тихо сказал:
- Твоего отца выпустили под залог. Сейчас он в Имении.
Да уж, подумал Драко, рождественский подарок от Министерства Магии в исполнении Сириуса Блэка.
Он нагнулся с кровати, игнорируя боль, которая из затылочной области переместилась в виски и теперь стучала с упорством трудолюбивого дятла, и поднял один из подарочных свертков. Сверток был перевязан черной траурной лентой с золотой каймой и подписан корявым почерком Сольвейг. Внутри Драко обнаружил пару симпатичных комнатных тапочек, носки которых были в виде карикатурных драконьих мордочек. Тапочки были белыми.
Драко повалился на кровать, задыхаясь в припадке безудержного и очень невеселого смеха.
Хогвартс, Рождественское утро 1997 года
Свет резал глаза, как ножом. Откуда-то донесся топот и громкие голоса, и Драко поморщился. Слава Тебе, Господи, сейчас каникулы!
Каникулы… Рождественские каникулы… Рождество… Вечеринка в гриффиндорской башне…
Драко застонал, но не от боли, хотя голова разламывалась так, будто это он, а не Сириус пытался вчера пробить ею стену. Он опять напился и вел себя как черт знает кто!
В голове - а может, и вне ее, - раздался знакомый смешок.
- Да уж, Малфой, ты вчера был в ударе! Жаль, что я не видел тебя таким, пока был жив!
Нет, начиналось все очень даже неплохо. Даже если считать то, что Мина все время была рядом с Гарри. Кажется, он уже привык к этому зрелищу и даже к тому, что ему от этого зрелища плохо. Даже хуже, чем сейчас…
Он разговаривал с Гарри и Люпином об Аконитовом Зелье и пытался доказать обоим, что у Гарри не получается Производное, потому что он ставит неверную цель.
- У него получилось зелье, которое исцеляет тех, кто покусан оборотнем недавно и не помогает вам, профессор, потому что вы уже привыкли к своему волку, а не только он не хочет уходить, но и вы сами не хотите его отпускать. Надо просто создать такое зелье, которое поможет подчинять волка, и оборотень сможет стать анимагом.
Да… Наверное, он все-таки уже был пьян к тому времени, иначе не стал бы так распинаться перед Люпином. Тот ему что-то возражал, Драко спорил, потом пришел Сириус и утащил куда-то Люпина…
Потом было что-то еще…
- Потом ты очень мило беседовал с Шеймусом.
Ах, да, Финниган… Он усадил Драко на диванчик в темном уголке и стал расспрашивать о прошлом годе. О Господи!.. И Драко - надо же было так напиться! - рассказал ему всю историю их отношений с Гарри, и даже в подробностях расписывал их ночи в "тайной комнате"…
Драко перевернулся на живот и застонал в подушку. Интересно, он успеет покончить с собой прежде, чем снова увидит Финнигана?
- Да не переживай ты так! Шеймус и сам был пьян, вы же еще целовались, помнишь? Он не стал бы целоваться с тобой по трезвому делу…
Да, они целовались. На том же диванчике… совсем как летом, на дне рождения Гарри. Только в этот раз они, кажется, не только целовались. Вот она, твоя мера, Драко - когда ты начинаешь целоваться с Финниганом, значит, тебе хватит пить.
Так… А потом подошел Гарри. Очень сердитый Гарри… Прогнал Финнигана… И они о чем-то говорили… О чем-то важном…
Драко нахмурился и сел. Голову моментально пронзила острая вспышка боли, но она же немного прояснила разум. Что же он говорил?
"Я как будто под водой нахожусь… Так трудно двигаться… И мысли текут медленно-медленно, как будто люди, бредущие сквозь воду… А когда я тебя вижу, мне словно повязку с глаз снимают… Что это со мной, Драко? Что ты со мной делаешь?"
И он придвигается все ближе и ближе, и глаза у него горят, как у кошки, и губы совсем близко, на губах Драко, и он чувствует вкус вина и шоколада, и еще так сладко пахнет чем-то… как будто спелыми бананами… а за спиной Гарри он видит Вельгельмину, и на стене качается ее тень - огромный силуэт змеи, а изо рта у нее высовывается трепещущий раздвоенный язык…
Драко закрыл лицо руками и откинулся на подушки.
- Мне это приснилось, - сообщил он своим ладоням. - Это был сон… - он отнял руки от лицо и оглядел комнату. Призрак с нахальной рожей парил почти под самым потолком. - Уизли! Спускайся… Что там было еще?
- Еще ты танцевал с Джинни, - грустно вздохнул Рон. Драко нахмурился. Точно… Танцевал…
О!.. Да не только танцевал! Что-то там он ей плел про волосы цвета огня, про небесно-синие глаза… Она смеялась… Кажется, он пытался ее поцеловать… зачем-то… Потом долго объяснял, что девушки его не привлекают, но они классные создания… потом долго извинялся за то, что пытался ее изнасиловать год назад, твердил, что он был не в себе и даже - Драко прошиб холодный пот - пытался встать на колени, чтобы вымолить прощение.
- Мне нельзя пить, - жалобно сказал он. - Мне совершенно нельзя пить…
- Это точно, - безжалостно подтвердил Рон. - Ты еще сказал ей, что видишь тень ее покойного брата… Твое счастье, что она была еще пьянее, чем ты…
- Это твое счастье, а не мое, - огрызнулся Драко.
Так, а что же было еще?
Драко снова выпрямился, сидя в кровати. Вот что еще.
Сириус. Когда загорелась первая звезда, и все запели рождественский гимн, он отозвал Драко в сторону и тихо сказал:
- Твоего отца выпустили под залог. Сейчас он в Имении.
Да уж, подумал Драко, рождественский подарок от Министерства Магии в исполнении Сириуса Блэка.
Он нагнулся с кровати, игнорируя боль, которая из затылочной области переместилась в виски и теперь стучала с упорством трудолюбивого дятла, и поднял один из подарочных свертков. Сверток был перевязан черной траурной лентой с золотой каймой и подписан корявым почерком Сольвейг. Внутри Драко обнаружил пару симпатичных комнатных тапочек, носки которых были в виде карикатурных драконьих мордочек. Тапочки были белыми.
Драко повалился на кровать, задыхаясь в припадке безудержного и очень невеселого смеха.